Неточные совпадения
Слуга. Так-с. Он говорил: «Я ему обедать не
дам, покамест он не заплатит мне за прежнее». Таков уж
ответ его был.
«Я
дал вам слово честное
Ответ держать по совести.
Но злаков на полях все не прибавлялось, ибо глуповцы от бездействия весело-буйственного перешли к бездействию мрачному. Напрасно они воздевали руки, напрасно облагали себя поклонами,
давали обеты, постились, устраивали процессии — бог не внимал мольбам. Кто-то заикнулся было сказать, что"как-никак, а придется в поле с сохою выйти", но дерзкого едва не побили каменьями, и в
ответ на его предложение утроили усердие.
Покуда шли эти толки, помощник градоначальника не дремал. Он тоже вспомнил о Байбакове и немедленно потянул его к
ответу. Некоторое время Байбаков запирался и ничего, кроме «знать не знаю, ведать не ведаю», не отвечал, но когда ему предъявили найденные на столе вещественные доказательства и сверх того пообещали полтинник на водку, то вразумился и, будучи грамотным,
дал следующее показание...
Призвали и причетников [Причётник — дьячок, младший по чину церковнослужитель.] и требовали, чтоб они сделались кудесниками; но они
ответа не
дали и в смущении лишь трепетали воскрилиями.
— Я должен обдумать и поискать указаний. Послезавтра я
дам вам решительный
ответ, — сообразив что-то, сказал он.
Вопрос для него состоял в следующем: «если я не признаю тех
ответов, которые
дает христианство на вопросы моей жизни, то какие я признаю
ответы?» И он никак не мог найти во всем арсенале своих убеждений не только каких-нибудь
ответов, но ничего похожего на
ответ.
Так что, кроме главного вопроса, Левина мучали еще другие вопросы: искренни ли эти люди? не притворяются ли они? или не иначе ли как-нибудь, яснее, чем он, понимают они те
ответы, которые
дает наука на занимающие его вопросы?
«Я искал
ответа на мой вопрос. А
ответа на мой вопрос не могла мне
дать мысль, — она несоизмерима с вопросом.
Ответ мне
дала сама жизнь, в моем знании того, что хорошо и что дурно. А знание это я не приобрел ничем, но оно дано мне вместе со всеми, дано потому, что я ни откуда не мог взять его».
— Да объясните мне, пожалуйста, — сказал Степан Аркадьич, — что это такое значит? Вчера я был у него по делу сестры и просил решительного
ответа. Он не
дал мне
ответа и сказал, что подумает, а нынче утром я вместо
ответа получил приглашение на нынешний вечер к графине Лидии Ивановне.
И ни то, ни другое не
давало не только
ответа, но ни малейшего намека на то, что ему, Левину, и всем русским мужикам и землевладельцам делать с своими миллионами рук и десятин, чтоб они были наиболее производительны для общего благосостояния.
Место это
давало от семи до десяти тысяч в год, и Облонский мог занимать его, не оставляя своего казенного места. Оно зависело от двух министерств, от одной
дамы и от двух Евреев, и всех этих людей, хотя они были уже подготовлены, Степану Аркадьичу нужно было видеть в Петербурге. Кроме того, Степан Аркадьич обещал сестре Анне добиться от Каренина решительного
ответа о разводе. И, выпросив у Долли пятьдесят рублей, он уехал в Петербург.
Ответа не было, кроме того общего
ответа, который
дает жизнь на все самые сложные и неразрешимые вопросы.
Ответ этот: надо жить потребностями дня, то есть забыться. Забыться сном уже нельзя, по крайней мере, до ночи, нельзя уже вернуться к той музыке, которую пели графинчики-женщины; стало быть, надо забыться сном жизни.
Мещанин не
дал никакого
ответа и даже не поглядел. Опять помолчали.
«Не уйти ли?» Но он не
дал себе
ответа и стал прислушиваться в старухину квартиру: мертвая тишина.
Дама выслушала ее со вниманием. «Где вы остановились?» — спросила она потом; и услыша, что у Анны Власьевны, примолвила с улыбкою: «А! знаю. Прощайте, не говорите никому о нашей встрече. Я надеюсь, что вы недолго будете ждать
ответа на ваше письмо».
— Каково? — победоносно осведомлялся Самгин у гостей и его смешное, круглое лицо ласково сияло. Гости, усмехаясь, хвалили Клима, но ему уже не нравились такие демонстрации ума его, он сам находил
ответы свои глупенькими. Первый раз он
дал их года два тому назад. Теперь он покорно и даже благосклонно подчинялся забаве, видя, что она приятна отцу, но уже чувствовал в ней что-то обидное, как будто он — игрушка: пожмут ее — пищит.
Красавина. Суд? Что ты, в уме ли? А судиться так судиться! Ты думаешь, я испугалась!
Давай судиться! Подавай на меня просьбу! Я
ответ найду. В какой суд на меня жаловаться пойдешь?
— Отцы и деды не глупее нас были, — говорил он в
ответ на какие-нибудь вредные, по его мнению, советы, — да прожили же век счастливо; проживем и мы;
даст Бог, сыты будем.
«Что ж это? — с ужасом думала она. — Ужели еще нужно и можно желать чего-нибудь? Куда же идти? Некуда! Дальше нет дороги… Ужели нет, ужели ты совершила круг жизни? Ужели тут все… все…» — говорила душа ее и чего-то не договаривала… и Ольга с тревогой озиралась вокруг, не узнал бы, не подслушал бы кто этого шепота души… Спрашивала глазами небо, море, лес… нигде нет
ответа: там
даль, глубь и мрак.
— Я вам сказал, что с вами было и даже что будет, Ольга Сергевна, — заключил он. — А вы мне ничего не скажете в
ответ на мой вопрос, который не
дали кончить?
Он не договорил и задумался. А он ждал
ответа на свое письмо к жене. Ульяна Андреевна недавно написала к хозяйке квартиры, чтобы ей прислали… теплый салоп, оставшийся дома, и
дала свой адрес, а о муже не упомянула. Козлов сам отправил салоп и написал ей горячее письмо — с призывом, говорил о своей дружбе, даже о любви…
Опекуну она не
давала сунуть носа в ее дела и, не признавая никаких документов, бумаг, записей и актов, поддерживала порядок, бывший при последних владельцах, и отзывалась в
ответ на письма опекуна, что все акты, записи и документы записаны у ней на совести, и она отдаст отчет внуку, когда он вырастет, а до тех пор, по словесному завещанию отца и матери его, она полная хозяйка.
Я добивался, какой именно, и получал такие
ответы даже от ее кузины Catherine, из которых ничего не сообразишь: всё двойки да шестерки, ни одного короля, ни
дамы, ни туза, ни даже десятки нет… всё фосски!
Вера, на другой день утром рано,
дала Марине записку и велела отдать кому-то и принести
ответ. После
ответа она стала веселее, ходила гулять на берег Волги и вечером, попросившись у бабушки на ту сторону, к Наталье Ивановне, простилась со всеми и, уезжая, улыбнулась Райскому, прибавив, что не забудет его.
— И писем не будете писать, —
давал за него
ответ Тушин, — потому что их не передадут. В дом тоже не придете — вас не примут…
— Я выкуп
дам, — произнес в
ответ на это Савелий.
— Очень жалею; стало быть, вам самим нужен покой… Вы
дадите какой-нибудь
ответ на эту записку?
«Я только и могу
дать ему это счастье в
ответ… на все!..» — думала она.
— Я не шучу! — подтвердил он резко, — завтра я должен
ответ дать. Что ты скажешь?
— И это оставим? Нет, не оставлю! — с вспыхнувшей злостью сказал он, вырвав у ней руку, — ты как кошка с мышью играешь со мной! Я больше не позволю, довольно! Ты можешь откладывать свои секреты до удобного времени, даже вовсе о них не говорить: ты вправе, а о себе я требую немедленного
ответа. Зачем я тебе? Какую ты роль
дала мне и зачем, за что!
А люди-то на нее удивляются: «Уж и как же это можно, чтоб от такого счастья отказываться!» И вот чем же он ее в конце покорил: «Все же он, говорит, самоубивец, и не младенец, а уже отрок, и по летам ко святому причастью его уже прямо допустить нельзя было, а стало быть, все же он хотя бы некий
ответ должен
дать.
— Нет, не младенец, а уже отрок: восьми уже лет был, когда сие совершилось. Все же он хотя некий
ответ должен
дать.
Хоть кого из терпения выведут! «Спросите губернатора: намерен ли он
дать нам место или нет? Чтоб завтра был
ответ!» — были последние слова, которыми и кончилось заседание.
На последнее полномочные сказали, что
дадут знать о салюте за день до своего приезда. Но адмирал решил, не дожидаясь
ответа о том, примут ли они салют себе, салютовать своему флагу, как только наши катера отвалят от фрегата. То-то будет переполох у них! Все остальное будет по-прежнему, то есть суда расцветятся флагами, люди станут по реям и — так далее.
Верховный совет не знал, в чем дело, и потому
ответа дать не мог.
Ответ, которого он не мог найти, был тот самый, который
дал Христос Петру: он состоял в том, чтобы прощать всегда, всех, бесконечное число раз прощать, потому что нет таких людей, которые бы сами не были виновны и потому могли бы наказывать или исправлять.
— Если вам удобно, приходите обедать, — сказал Вольф, подавая руку, — хоть в середу. Я и
ответ вам
дам положительный.
— Ну, вот и прекрасно. Сюда, видите ли, приехал англичанин, путешественник. Он изучает ссылку и тюрьмы в Сибири. Так вот он у нас будет обедать, и вы приезжайте. Обедаем в пять, и жена требует исполнительности. Я вам тогда и
ответ дам и о том, как поступить с этой женщиной, а также о больном. Может быть, и можно будет оставить кого-нибудь при нем.
Нехлюдов отошел и пошел искать начальника, чтоб просить его о рожающей женщине и о Тарасе, но долго не мог найти его и добиться
ответа от конвойных. Они были в большой суете: одни вели куда-то какого-то арестанта, другие бегали закупать себе провизию и размещали свои вещи по вагонам, третьи прислуживали
даме, ехавшей с конвойным офицером, и неохотно отвечали на вопросы Нехлюдова.
Ввиду всех этих данных Надежда Васильевна и не
дала доктору сейчас же решительного
ответа, когда он предложил ей ехать в Гарчики. Ее что-то удерживало от этой поездки, точно она боялась сближения с Приваловым там, на мельнице, где он, собственно, бывал реже, чем в городе. Но доктор настаивал на своем предложении, и Надежда Васильевна наконец нашла то, что ее смущало.
Почему ей не хотелось ехать в Гарчики — Надежда Васильевна сама не могла
дать себе обстоятельного
ответа, а просто у нее, как говорится, не лежала душа к мельнице.
Следователи, видимо, опасались того впечатления, которое могло произвести ее появление на Дмитрия Федоровича, и Николай Парфенович пробормотал даже несколько слов ему в увещание, но Митя, в
ответ ему, молча склонил голову,
давая тем знать, что «беспорядка не произойдет».
— Мы слишком понимаем, что подобное показание вы
дали сейчас в раздражении на нас и в досаде на вопросы, которые мы вам представляем, которые вы считаете мелочными и которые, в сущности, весьма существенны, — сухо проговорил ему в
ответ прокурор.
— Я гораздо добрее, чем вы думаете, господа, я вам сообщу почему, и
дам этот намек, хотя вы того и не стоите. Потому, господа, умалчиваю, что тут для меня позор. В
ответе на вопрос: откуда взял эти деньги, заключен для меня такой позор, с которым не могло бы сравняться даже и убийство, и ограбление отца, если б я его убил и ограбил. Вот почему не могу говорить. От позора не могу. Что вы это, господа, записывать хотите?
Если та, думал он, ответит на вопрос: она ли
дала три тысячи давеча, в таком-то часу, Дмитрию Федоровичу, то в случае отрицательного
ответа он тут же и пойдет к исправнику, не заходя к Федору Павловичу; в противном же случае отложит все до завтра и воротится к себе домой.
— Куда же поспешаешь? К службе благовестят, — вопросил он вновь, но Алеша опять
ответа не
дал.
Иван Федорович проговорил это совсем в ярости, видимо и нарочно
давая знать, что презирает всякий обиняк и всякий подход и играет в открытую. Глаза Смердякова злобно сверкнули, левый глазок замигал, и он тотчас же, хотя по обычаю своему сдержанно и мерно,
дал и свой
ответ: «Хочешь, дескать, начистоту, так вот тебе и эта самая чистота».
— Напротив, очень рада. Только что сейчас рассуждала опять, в тридцатый раз: как хорошо, что я вам отказала и не буду вашей женой. Вы в мужья не годитесь: я за вас выйду, и вдруг
дам вам записку, чтобы снести тому, которого полюблю после вас, вы возьмете и непременно отнесете, да еще
ответ принесете. И сорок лет вам придет, и вы все так же будете мои такие записки носить.
Сначала он уклонялся от
ответов, и я уже терял надежду узнать от него что-нибудь, но одно слово, сказанное мною,
дало толчок.